info@aprobacia.ru
тел.:+7 989 669 15 15
info@aprobacia.ru
тел.:+7 989 669 15 15
Проблемы, связанные с определением правовых позиций конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации приобретают все большую актуальность.
Под правовыми позициями конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации следует понимать как правовые выводы суда, являющиеся результатом толкования судом конституционных норм, а также истолкования им конституционного смысла положений регионального законодательства, служащие правовым основанием для вынесения итогового решения конституционного (уставного) суда. Выраженная в решении конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации правовая позиция является правилом, которым должны руководствоваться органы государственной власти региона при решении вопросов в рамках своей компетенции применительно к аналогичным по содержанию актам [8, с. 6]. Следовательно, на наш взгляд, правовые позиции могут использоваться без решения суда в целом и носить самостоятельный характер.
В одном из своих решений Конституционный Суд Российской Федерации четко определил элементы понятия «правовая позиция», которые можно обнаружить, только характеризуя нормативные правовые акты. В Постановлении от 16 июня 1998 года № 19-П по делу о толковании ст. 125, 126, 127 Конституции Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации указал, что решения Конституционного Суда Российской Федерации, в результате которых неконституционные нормативные акты утрачивают юридическую силу, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные акты, общее значение, не присущее правоприменительным по своей природе актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
Из данной правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации можно выделить следующие признаки решений органов конституционной юстиции, свойственные также и нормативным правовым актам:
¾ действие в отношении неограниченного круга лиц (действие нормативных актов по кругу лиц);
¾ действие на всей территории государства (действие нормативных актов в пространстве);
¾ неограниченное действие во времени (действие нормативных актов во времени).
Нормативность правовых позиций, выраженных в решениях конституционных (уставных) судов регионов России по делам о толковании региональных основных законов, проявляется в конкретизации конституционных (уставных) норм. Нормы официального толкования, с одной стороны, не являются самостоятельными, так как содержание акта толкования неотделимо от содержания разъясняемой нормы, оно отражает выраженную в ней волю законодателя [7, с. 30-39]. С другой стороны, конституционные нормы настолько абстрактны, что их конкретизация невозможна без введения между ними и конкретными правоприменительными случаями промежуточных нормативных положений. Например, Конституционный Суд Республики Тыва в Постановлении от 18 марта 2004 года по делу о толковании ч. 1 ст. 142 Конституции Республики Тыва указал, что в осуществлении законодательной функции по инициированию и принятию поправок к гл. 2–15 Конституции Республики Тыва участвуют в качестве самостоятельных субъектов – Палата представителей и Законодательная палата Великого Хурала, а также Председатель Правительства Республики Тыва и Правительство Республики Тыва. Предложения о разработке нового проекта Конституции Республики Тыва вносятся каждым субъектом самостоятельно при наличии согласия другого [1].
В свою очередь, Уставный Суд Свердловской области в Постановлении от 24 марта 2000 года по делу о толковании ч. 2 п. 2 ст. 39 Устава Свердловской области пришел к выводу, что из положений ч. 2 п. 2 ст. 39 Устава Свердловской области в их взаимосвязи со ст. 31 (п. «б»), 41, 42, 51 (п. 3), 55 Устава Свердловской области, вытекает, что полномочие по контролю над соблюдением и исполнением Правительством Свердловской области областных законов может осуществляться Законодательным Собранием Свердловской области на совместных заседаниях его палат в формах заслушивания докладов и посланий Губернатора и Правительства Свердловской области, а также и в иных формах, в том числе путем заслушивания отчетов и информации Правительства области об исполнении областных законов, при условии, что эти формы контроля закреплены законами за Законодательным Собранием или обеими его палатами с соблюдением принципа самостоятельности компетенции законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти [2].
Представляет интерес вывод А.А. Малюшина о том, что Конституционный Суд Российской Федерации может путем конституционно-правовой интерпретации норм и своих правовых позиций восполнить действующий акт и устранить возникшие неувязки в правовой регламентации [6, с. 22-25]. Сказанное, на наш взгляд, в полной мере относится также к конституционным (уставным) судам субъектов Российской Федерации.
Возможно выделение иных нормативных проявлений в правовых позициях, содержащихся в решениях конституционных (уставных) судов субъектов Федерации по делам о толковании основных законов.
Вместе с тем необходимо разделять понятия «правовая позиция суда» и «итоговый вывод суда» по делам о толковании региональных основных законов. Итоговый вывод конституционного (уставного) суда субъекта РФ содержит обязательное предписание о смысле интерпретируемых конституционных положений и находится в резолютивной части решения.
Правовая позиция содержится в мотивировочной и в резолютивной части решения. Она включает в себя также доказательства (аргументы), которые лежат в основе принимаемого решения. Таким образом, формулирование правовой позиции предшествует вынесению решения.
Судебные решения с нормативным содержанием и нормативные правовые акты сближает их нормативный характер. Вместе с тем между ними имеется принципиальное различие – нормативные правовые акты принимаются компетентными органами в рамках их полномочий инициативно, в одностороннем порядке. Конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации, как уже отмечалось, не наделены правом толкования конституционных норм по собственной инициативе. Обращение в орган конституционного контроля является необходимым элементом начала производства по толкованию региональных основных законов. Кроме того, суд ограничен, во-первых, самой конституционной нормой, которую он интерпретирует. Во-вторых, конституционные (уставные) суды субъектов должны сами себя ограничивать с целью недопущения подмены ими законодателя. В качестве примера приведем правовую позицию Конституционного Суда Республики Тыва, высказанную в Постановлении от 18 марта 2004 года по делу о толковании отдельных положений ст. 105 Конституции Республики Тыва в связи с запросом Законодательной палаты Великого Хурала Республики Тыва. Суд, в частности, указал, что при решении вопроса о допустимости запросов о толковании Конституции необходимо разумное самоограничение судебной власти, с тем, чтобы Конституционный Суд не оказался вовлеченным в политический процесс законотворчества и не превысил свою компетенцию, определенную Конституцией Республики Тыва и Конституционным законом Республики Тыва «О Конституционном Суде Республики Тыва» [3].
Необходимо также отметить, что в судебных актах решаются исключительно вопросы права, а предметом нормативных правовых актов могут выступать и другие сферы общественных отношений. Исходя из сказанного, мы приходим к выводу, что характеризовать акты конституционного толкования региональных (основных) законов как нормативные правовые акты на том лишь основании, что они имеют нормативное содержание, нецелесообразно [4, с. 78-85].
Следует отметить, что правовая позиция содержится не только в постановлениях конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, но и в определениях об отказе в приеме к рассмотрению. Такого рода решения судов получили название «отказных» определений с «позитивным» содержанием. Конституционный (уставной) суд, отказывая в принятии обращения к рассмотрению тем не менее решает конституционно-правовую проблему по существу [5, с. 47].
Список литературы:
